ЗАМЕТКИ ПО ЕВРЕЙСКОЙ ИСТОРИИ

Когда мы впервые встретились, я думал, что вся проблема в антисемитизме Джереми Корбина. А теперь, после интервью со многими британцами, я пришёл к выводу, что дело не в Корбине, а в людях. Это они антисемиты независимо от того, является ли Джереми им или нет.

Тувиа Тененбом

УКРОЩЕНИЕ ЕВРЕЯ.
ПУТЕШЕСТВИЕ ПО ОБЪЕДИНЕННОМУ КОРОЛЕВСТВУ

Перевод с английского Минны Динер

(продолжение. Начало в № 5-7/2022 и сл.)

Самые Влиятельные Люди в Самом Влиятельном Доме Говорят обо Мне

Леди Валери Кокс, чудная леди, живущая напротив моего отеля, устроила для меня специальное приглашение для особо важных гостей, означающее, что сидеть я буду на специальном VIP-месте в Палате Представителей, где её члены будут обсуждать Евреев и всякую всячину. Эти места располагаются на том же уровне, где находятся члены Парламента, что даёт мне возможность видеть их вблизи и смотреть им прямо в глаза. Здорово!

Вот Люсиана Бергер, сильно беременная, окружённая двумя членами Парламента с каждой стороны. Она сжимает стопку бумаг в одной руке, а в другой мобильный телефон, печатая минуту в этом телефоне, а затем записывая что-то на бумаге, и все без перерыва. В течении первого года её пребывания в Палате Представителей, по словам одного Лондонского еврея (и я это слышал и раньше), Лусиану совершенно не интересовали проблемы антисемитизма, а теперь это стало её главной темой.

Палата более, чем наполовину пуста, где представителей Тори немного больше, чем Лейбористов, но это не мешает выступающим быть довольно эмоциональными. Знаменитостью на данный момент является Лусиана, которую разные члены Парламента поздравляют за её храбрость. Разве она смелая? Понятно одно, что она — политик, они — политики, и всё это политика.

Члены Парламента выступают один за другим. Министр по Международной Торговле Теневого кабинета Лейбористов, Барри Гардинер спрашивает:

— Как могло такое случиться, что мы сталкиваемся с такими трудностями при искоренении антисемитизма в наших собственных рядах?

Обращаясь к Еврейской Общине в целом, он сказал:

— Я хочу от имени моей партии публично извиниться перед Еврейской Общиной за то, что мы подвели вас.

Говоря о члене Парламента Лусиане Бергер, он сказал:

— Я глубоко сожалею о том, что она покинула нашу партию. Более всего я сожалею об антисемитском оскорблении, из-за которого она почувствовала потребность сделать это.

Здесь находится и член Парламента от Лейбористов Маргарет Ходж, у которой я должен был взять интервью пару недель назад. Она была счастлива дать интервью «Германскому журналисту» и спросила как меня зовут, чтобы включить меня в своё расписание. Когда же она выяснила, что я такой же еврей, как и она, она немедленно отменила интервью.

Ну, а теперь я слушаю её выступление.

— Я никогда в жизни не думала, что моя еврейская идентичность будет главной в моей политической работе.

Мне захотелось использовать эти же слова в обращении к ней, изменив слово «политической» на «журналистской».

Маргарет — очень интересная личность. Бог знает с какого времени на её официальном сайте представлена одна единственная статья на её личной странице, под названием

«Последние новости. Газа: Нет никаких оправдательных обстоятельств для обстрела невооруженных людей.»

В самой статье она обвиняет Израиль в стрельбе по безоружным людям и призывает к «независимому расследованию смертей». Она продолжает и дальше в том же духе, обвиняя Президента США Дональда Трампа в «безрассудном и необдуманном решении о переносе американского Посольства из Тель Авива в Иерусалим».

Она, конечно, имеет право на свои взгляды, но почему у Британского Члена Парламента именно Израиль является единственной темой на её личной странице? А еще лучше, какое Иерусалим и Газа имеют отношение к её избирателям?

Маргарет не глупа. Теперь, когда Люсиана Бергер покинула Лейбористов, размахивая антисемитской картой и начав свой путь героини, Маргарет публично поддерживает защитников Лусианы, находясь на её стороне и поддерживая каждый её шаг. И она дурачит всех. Когда я пару дней назад встретился с ведущим чиновником Еврейской общины, он радостно рассказывал мне, как он восхищается Маргарет. Я решил успокоить его и показал ему её сайт. Он был шокирован. Его восхищение сошло на нет. Он сказал, что позвонит ей сегодня же. Немедленно после этого Маргарет убрала свой пост.

Такова политика, где правда — редкий гость.

Интересно, что представитель Тори в Парламенте в своих речах более честен, чем его Лейбористские противники. Он говорит, что не винит в антисемитизме в ОК «корбинизм» в Лейбористской партии поскольку его хватает и за пределами этой партии. Он напоминает, что антисемитизм существует не только в Британии. Он рассказывает, что проходя мимо Еврейской школы в Брюсселе, его очень удивило, что вокруг школы стояли машины с вооруженным персоналом, находящихся там для защиты детей от потенциальных убийц.

Пока этот человек говорил, я заметил, что ряд Лейбористов подходят к Лусиане. Они обнимают её за плечи, шепчут слово-другое в ухо, или садятся рядом для короткой беседы. Она — королева Палаты, по крайней мере на сегодня.

Джереми Корбина здесь нет, но его дух витает повсюду в Палате. Почти все намекают на него, большей частью не называя его имени. Он, как слон в комнате, как сатана в аду, как раковая опухоль нации.

Где же Джереми?

Лусиана встаёт, чтобы выступить, читая речь по бумагам. Она рассказывает историю антисемитизма в Лейбористской партии, она говорит о Красном Пите, не называя его имени, и громко читает письма ненависти, полученные ею.

За её речью следуют другие речи и всё это продолжается час за часом. Палата Представителей обсуждает антисемитизм. Спикер Джон Беркоу председательствует, но сегодня не выступает.

Я смотрю на всё это и чувствую себя очень-очень странно.

Да, я открыл много проявлений антисемитизма в этой стране, посвятил много страниц этому, но до сих пор не верю этому, не верю самому себе. Я понимаю, что он присутствует, но во мне есть какая-то частичка, которая категорически отказывается принять это. Я продолжаю твердить себе: этого не может быть!

А теперь я сижу здесь и я слушаю. Эти могущественные люди, занявшие этот высокий законодательный зал этой могущественной страны, посвятили своё время опасному АНТИСЕМИТИЗМУ в их среде. И это реальность.

Эти Британцы, эти люди говорят обо мне, говорят мне. И это реально.
И это трагично.

Люди этой страны ненавидят меня. Я не могу с этим смириться. Но это правда.
Я покидаю Палату.

Укрощение Еврея

Независимо от того, что Палата Представителей, или Британская пресса в целом говорит об антисемитизме, вы всегда можете рассчитывать на высокопоставленных евреев, чтобы они удивили вас своими уникальными интерпретациями.

Надо познакомиться с достопочтенным Бароном Леви, или Лордом Леви, бывшим главным сборщиком средств для Лейбористской партии, членом Правления Международного Института Мира, основателем фирмы грамзаписи «Magnet Records» и бывшим личным представителем и специальным советником по Ближнему Востоку Премьер-Министра Тони Блэра — среди прочих званий.

Я иду к этому знаменитому и богатому еврею, чтобы послушать, что он скажет об антисемитских выходках в его партии и стране.

Я прибыл вовремя в его частный офис, расположенном в симпатичном месте на Марлебон Мьюз. Но он запаздывает, и его милая секретарша предлагает мне столько конфет, о скольких я могу только мечтать. Через некоторое время, когда все конфеты уже съедены, появляется Лорд.

Мы садимся в соседней комнате, готовые к беседе. Я спрашиваю:

— Есть ли у Лейбористской партии проблема с антисемитизмом?

— Во-первых я член Лейбористской партии уже много лет. В Палате Лордов на Лейбористских скамьях я уже 22 года. Мой приход на политическую сцену от Лейбористов состоялся с Тони Блэром, и многие годы я был, как тогда было принято, на его стороне, выступал, как его уполномоченный в своём офисе в Министерстве Иностранных Дел Великобритании. В то время, разумеется, я находил Тони Блера настоящим другом Еврейской общины. Он приходил на каждый Еврейский праздник. Я всегда шучу, что у него было больше ермолок, чем у меня, ибо ему всегда их давали по приходе и он никогда не отдавал их назад. Поэтому, я уверен, что у него собралась целая коллекция. Я не замечал во время этих торжеств ничего, хоть отдалённо напоминавшего антисемитизм у Тони Блэра.

— Что касается сегодняшней Лейбористской партии, не исторически, а в данный момент, есть в партии антисемитизм? Да, или нет?

На этот бинарный вопрос требуется один ответ: да, или нет.

Но этот Барон отвечает мне, как подобает Барону целой речью.

— Вы задаёте мне слишком трудный вопрос. Есть ли проблема антисемитизма в ней? Если в Лейбористской партии есть люди с антисемитскими взглядами, то де-факто проблема там существует. Поэтому существенно для партии, что она даёт знать любому, кто выступает с антисемитскими комментариями, кто пишет в общественной печати что-то антисемитское, что он будет непременно исключён из Лейбористской партии. Ни в Лейбористской, ни в любой другой партии не должно быть места для людей с антисемитскими взглядами.

Другими словами, встречаются несколько гнилых яблок у Лейбористов, но в остальном всё прекрасно.

Но я не сдаюсь, и решаю подойти с другого угла.

— Судя по прессе, насколько я могу судить, Лейбористская партия испытывает огромную антисемитскую проблему. Мой вопрос к вам таков: есть эта проблема у Лейбористов, или её нет?

— Я уже ответил Вам.

— Да.

— Если в Лейбористской партии есть антисемиты, то это значит, что проблема есть. Очень простой ответ.

Итак, проблема существует.

— Если антисемиты внутри Лейбористов есть…

— А они есть?

— Вы сами видели антисемитские комментарии у людей, которые состоят в этой партии, и с этим есть проблемы. Существенно, что партия очищает себя от этих проблем, поэтому освобождает себя от этих людей.

В течении трёх месяцев он делится со мной своим мнением, и оно заключается в том, что гнилые яблоки будут выброшены из Лейбористской партии. Другими словами — Лейбористы замечательны.

Время перейти от партии к стране. Я разговаривал с разными людьми из еврейской общины, — говорю ему я, — и они рассказывали мне о том, что у прекрасных еврейских детей в ермолках эти ермолки срывают и в детей кидают яйца. Еще мне рассказали о поджёгах двух ресторанов — в Манчестере и Голдерс Грин. Что он может сказать по этому поводу?

О, оказывается, что всё это новость для него. И он говорит мне, слегка смущенно:

— Мы живём в толерантном обществе, но встречаются ли ряд антисемитских актов? Конечно, да. Конечно может случиться, что с головы ребёнка срывают ермолку. Это может случиться везде. Но случается ли это каждую минуту, каждый час и каждый день? Я не думаю. Нет. А мы мониторим каждый антисемитский инцидент через организацию. Поэтому, я прошу Вас по возможности более внимательно подумать… относительно того, ЧТО Вам сказали, каковы особенности этих инцидентов, и КАК Вы их анализируете. У нас в стране есть полиция, у нас есть охрана. Мы живём в демократическом государстве.

Он нервно отчеканивает каждое слово, когда обращается ко мне, и, похоже, разочарован во мне за то, что я задаю те вопросы, которые задаю.

— Я живу здесь, в Лондоне. Я не слышал никаких примеров о Голдерс Грин. Семья моего раввина из Стэмфорд Хиллс, и я никогда не слышал и таких происшествиях там. Теперь, случаются ли они? Возможно, что да, но возможно и нет. Я не знаю. Я не могу говорить, что знаю обо всём, что происходит.

Да. Ну, а что он думает о Джереми Корбине? Он антисемит?

— Я думаю, что у него есть некие взгляды об Израиле, которые требуют определённо образовательного курса, потому что его взгляды непропорциональны, и они основаны на нежелании видеть реальность того, где Израиль расположен в мире сегодня со всеми его проблемами.

Одним словом — НЕТ.

Лейбористы прекрасны. Корбину нужно получить образование. А что касается антисемитизма, то идиоты встречаются тут и там, ну, у кого их нет?

Я уверен, что Красный Пит оценил бы этого Еврейского Лорда.

А что касается меня, то что я могу сказать? Мерлибон Мью выглядела значительно милее прежде, чем появился барон.

Лорд Леви, как я его вижу, является прекрасным образцом сегодняшнего Британского еврея. Он прекрасно укрощён. Неевреи, настоящие Лорды этой страны дрессировали своих евреев просто превосходно. Настаёт тот день, а я страшусь этого момента, когда Британцы и туристы будут стекаться к величайшей сцене Лондона посмотреть шоу под названием «Дрессировка Еврея», и они будут с жаром аплодировать шутам.

Но меня среди них не будет.

Дж. Корбин и Я, Продолжение

Мне надо найти этого человека, этого Джереми Корбина. Как можно скорее.

Конечно, моему толстому туловищу придётся подсуетиться, если я хочу найти его. Надо двигаться.

Первая остановка — кафе в Portcullis House, парламентском офисном здании, что находится напротив Дворца. Как человек, желающий иметь пропуск вовнутрь святого могущества, я вхожу в здание Portcullis House и направляюсь к кафе, где часто обитают политики и их помощники. Я сажусь и рассматриваю людской пейзаж. Знаю ли я кого-либо? Погоди секундочку! Человек вон там — не тот ли, кого я ищу? Да, глаза мои не лгут. Это он: слон, Сатана и святой, а также раввин.

По правде говоря, я не ожидал такого успеха с первого раза, поэтому я ментально не готов. Как же мне поступить? Как бы поступил мой орёл, если бы был здесь?

Иди к нему, — слышу я крик орла из далёкого далёка, наверно из Шотландских Высот. Да, конечно. Всё так просто! И я направляюсь к нему.

— Что случилось, Джереми? — спрашиваю я его. — Мы должны были встретиться, но ваши леди отменили встречу.

— Позвоните в офис и сделайте новый запрос.

— Вы что, играете со мной в игры, Джереми? Я не буду звонить Вашим леди опять. Они говорят одно, а делают другое. Это между нами говоря. Хотите встретиться со мной, или нет? Вы мне нравитесь. Я немец, которому Вы нравитесь, и я надеялся понравиться Вам так же.

— Что Вы от меня хотите? У меня нет с собой расписания, и я его не помню…

— Но Вы же сам себе хозяин — можете сам сделать своё расписание. Или нет?

— Приходите в мой офис на следующей неделе, во вторник. В любое время. Вам не надо звонить леди. Я им скажу, чтобы они Вас ожидали.

— А где находится Ваш офис?

— Norman Shaw South.

Я слышу, как мой орёл далеко в горах Шотландии прыгает от радости. А знаешь ли ты, орёл, где находится Norman Shaw South? Мой орёл не отвечает. Мне придётся это выяснить самому.

С чувством выполненной миссии, да еще и быстрее, чем я ожидал, я покидаю это место.

Недалеко от меня находится Церковный Дом, где находится Генеральный Синод Английской Церкви, и я решаю потратить время и встретиться с учёными мужчинами и женщинами Церкви. В Шотландии я познакомился с Шотландской Церковью, поэтому сейчас время осуществить знакомство с Английской.

У входа я подбираю «Газету Английской Церкви», о существовании которой я понятия не имел. Внутри газеты вкладыш в виде конверта, на котором написано:

«Срочно! Возмутительный акт против палестинцев! Лечение: Вы можете поддержать палестинцев медициной и услугами по спасению жизней.»

По-видимому, каждый ребёнок в церкви знает, что единственными страдальцами в мире являются палестинцы. Полный мрак. Конец.

Мне надо найти, где находится Norman Shaw South.

Смыть Кровь с Грешных Рук Моих

Были ли вы в Букингемском Дворце?

Вы только посмотрите на ворота во дворец — эти чёрные с золотом ворота. Очень они королевские, не правда ли? А теперь взгляните на сам дворец. Это массивная недвижимость. Что вы об этом думаете?

Ворота заперты и дворец закрыт для публики, но это не останавливает массу народу стекаться сюда. Количество людей, приходящих увидеть невидимое просто поражает, и их абсолютно очаровывает эта запертая недвижимость перед их глазами.

Я смотрю на экстерьер этого дворца и удивляюсь: Кому, ради всего святого, нужно это место на самом деле?

А нужно оно всем тем, кто вокруг меня, и думаю тем, кто приходил вчера, и тем, кто придёт сюда завтра. Монархия — это огромное, даже гигантское шоу, и каждый хочет его посмотреть.

Бывали дни, когда Короли и Королевы были правителями этой страны, никаких Тори и Лейбористов в помине не было. И они правили не только этой страной, но и многими другими.

Мне захотелось прочувствовать те дни, и поскольку я в театре, то я решаюсь посмотреть «Ричарда II», поставленного ни больше ни меньше, как самым престижным Английским театром «Глоб», или «Шекспировским Театром Глоб». Как мне неоднократно говорили, если кто-либо и знает Королей и Королев, и, если кто-либо понимает в английском театре, так это люди из «Глоба».

Убер везёт меня туда.

Добро пожаловать в мир Театра Глоб! И что же я вижу?

Шекспир, по-моему, бы не узнал ни одного героя своей пьесы, если бы ему довелось придти сюда сегодня. Для постановки этого спектакля был объявлен особый кастинг. Главную роль Ричарда II играет женщина, чернокожая женщина, да и все остальные роли отданы «цветным женщинам». Почему? Элегантная молодая белая английская леди, которая сидит рядом со мной, объясняет это так:

— Целыми поколениями женщинам, а особенно цветным женщинам было отказано в больших важных ролях. А сегодня это возможно. Я думаю — это замечательная идея.

Хорошо.

Начинается пьеса. Сцена освещена очень слабо, в основном свечами, и невозможно ясно разглядеть выражение лиц королевских особ на сцене, по крайней мере с того места, где я сижу. Большинство публики сидит на полумягких скамьях без спинки в течении трехчасового представления. Актрисы так орут свои тексты, что со временем кажется, что находишься в больнице для умалишённых, а не в Английском Театре, который претендует считаться дворцом. Декорации совсем не напоминают дворец — английский, или любой другой.

«Цветные женщины» продолжают орать всё громче и громче. Почему они кричат? Кто-то их бьёт? Женщина, играющая ведущую роль Ричарда II, кажется актриса, хотя и лучшая из посредственных. Но все остальные напоминают мне скорее бухгалтеров, чем актрис. Костюмы, которые скорее всего были придуманы и сделаны кассиром из супермаркета или кем-то еще, навевают на меня странные мысли.

Во время антракта я прошу ту же леди рядом со мной поделиться своим впечатлением.

— «Мне очень понравилось! Это прекрасно!» — говорит она. После чего она поднимается со своего места, чтобы подышать свежим воздухом, но уже не возвращается назад.

Вот она, английская вежливость. Было так прекрасно, что ей пришлось уйти.

Другая половина спектакля чуть лучше, но очень далека от того, что можно ожидать от такого престижного театра, как Глоб.

Похоже на то, что ответственные люди театра считают, что устраивая кастинг из «цветных женщин», они тем самым создают высшее достижение антирасизма. Но мне кажется, что на самом деле всё наоборот. Тем, что они тратили время на кастинг в поисках «цветных женщин» для своего спектакля, они на самом деле выбирали определённый тип людей, которые отличаются от них самих. Лично я совсем не хотел бы, чтобы режиссер выбрал меня на кастинге для шоу только потому, что я еврей. Быть евреем — это что-то очень личное, между мной и мной, и никому не позволено назначать меня «другим». Лично я, будучи режиссёром Еврейского театра в Нью Йорке, никогда не выбираю на роль людей из-за их расы или национальной принадлежности.

Во всяком случае, Ричард II безжалостно убит не в тюрьме, как в настоящем тексте пьесы, а на сцене Глоба этими бездарными актёрами, режиссёром и художниками.

Единственно положительным моментом является факт того, что по прошествии времени «Ричард II» заканчивается, но только после произнесённых Генри Болингброком, Королём Генри IV слов:

«Совершу я вояж в Святую Землю,
Чтобы Смыть Кровь с Грешных Рук Моих Следуй уныло за мной;
Раздели скорбь мою здесь,
Рыдая вслед похоронным дрогам.»

Святая Земля. Опять Израиль. Но эти слова из «Ричарда II» не имеют ничего общего с антисемитизмом, но имеют связь с историей его появления. Вчера и Сегодня имеют общее тело, но разъединены в душе. Очарование евреем иноверца и последующая ненависть началась еще в древнем Израиле и продолжается по сей день по отношению к Израилю сегодняшнему, от вчерашнего еврея к еврею сегодняшнему Две даты — 1290 и 2019 — это даты английского календаря, когда были разорваны на части покрывала, которыми это было прикрыто. Хотя в своих собственных глазах люди, сидящие рядом со мной, считают себя самыми главными антирасистами на планете. Но так ли это?

Пару дней назад я пошёл к великолепному и волшебному Вестминстерскому Аббатству, чтобы посетить службу. При входе мне вручили страницу с гимнами и молитвами для службы. Вот, что было написано там:

«Перед глазами моими, видящими спасение,
Которое ты приготовил пред лицом всех людей,
Быть светом, чтобы светить Иноверцам
И быть сиянием для людей Израилевых.»

Сияние для людей Израиля. Израиль. Евреи. Как это взаимосвязано.

Таковы Англичане

На следующий день я, как упрямый ребёнок, пошёл снова в Глоб. Может, я мазохист? Вообще-то нет, но возможно Лондон меняет мой характер.

Что я планирую там увидеть? Пьесу Кристофера Мэрлоу «Эдвард II».

«Эдвард II» ставят в том же самом театре, в котором я был вчера. Но на этот раз на сцене играют и мужчины, и женщины и «другие цветные люди». Не в пример «Ричарду II» в этой постановке отбор актёров и белых и чёрных происходил не из соображений политической корректности, а по их возможностям и таланту.

О, Господи! Какая разница между этими двумя спектаклями!

Освещение лишь свечами, как объяснили мне люди из Глоба, сделано намеренно. Они хотят представить пьесу так, как по их мнению это происходило во времена Шекспира. Интересно. Декорации, насколько я понимаю являются постоянными, и они прекрасны.

На сей раз, как ни странно, свечи совершенно меня не беспокоили. Почему? Да потому, что при хорошей игре артистов в театре освещение свечами даже кажется прекрасным. Фактически, всё работает в этом представлении хорошо и мне кажется, что я знаю почему именно. Этот спектакль не ставит своей целью показать прогрессивность продюсеров и актёров, и вообще не имеет никаких очевидных политических целей. Актёры здесь хотят лишь одного — играть. И это видно. Это драма постоянного действия на сцене, когда слова Мэрлоу на бумаге превращаются в полноценную жизнь на сцене.

Какое это удовольствие смотреть!

Эдвард II, Король Англии, является мужчиной, который любит другого мужчину. Он изменяет своей жене и легко изменяет любому. А знать его двора очень похожа на него: они изменяют преданности к нему, планируeт его свержение, убийство, а один из них уже готов захватить королеву для себя. В течении всей пьесы, где одни предают других, просвечивает Английская Монархия, и я могу лучше постигнуть корни этой страны, корни этих людей, и причину того, что монархия существует по сей день. Как показано здесь, Монархия является сильнейшей литературой, самой сокровенной гордостью, Английской душой, Театром Её Величества.

И теперь я вижу Букингемский Дворец совсем в другом свете. Было бы хорошо сходить туда завтра.

Завтра вторник, когда я должен встретиться с Джереми Корбином. Откроет ли лидер Лейбористской партии передо мной дверь в свой офис, как обещал, или будет прятаться от меня, как он это делал раньше?

Увидим.

Дж. К и Я, Часть Третья

Когда наступает утро, то обнаруживается, что я понятия не имею как подступиться к Norman Show South. Вернее, я знаю где это находится, но есть маленькая проблемка: для того, чтобы попасть к Norman Show South или North, мне следует сначала пройти через вход в другое здание, а оно закрыто от публики. Единственный способ туда войти — это быть приглашённым, и иметь сопровождающего человека с пропуском, а это значит, что мне нужен либо член Парламента, Лорд, или их служащий, чтобы мне разрешили туда войти. Как же мне организовать это?

Я поспрашивал вокруг — его, или её, тех, или других и удача улыбнулась мне — я получил такого сопровождающего и смог проникнуть туда.

Жизнь прекрасна!

Мы с сопровождающей меня дамой проходим через первое здание и затем направляемся к Norman Show South. Прекрасно.

Но тут выясняется, что эта дама не переносит Джереми Корбина и не хочет его видеть, а посему говорит «прощайте» возле самого входа в здание Norman Show.

Я остаюсь в одиночестве. Поднимаюсь по лестнице вверх, ища Джереми. К сожалению, я не могу найти ни одного знака, который бы мог помочь определить где в этом здании находится кабинет этого человека.

Я спрашиваю у проходящего мимо уборщика, чтобы он был столь любезен и показал мне направление, где находится офис Джереми. Да, конечно, — отвечает он и немедленно направляет ко мне охранника.

Что-то пошло не так, чёрт побери. Охранник хочет знать, каким образом я проник в здание и брожу здесь без сопровождающего человека. Мы переговариваемся какое-то время, я пытаюсь его очаровать, но он по-прежнему требует, чтобы я не болтался там без сопровождения.

— ОК, — говорю я ему. — Я попрошу кого-нибудь из офиса Джереми, чтобы они пришли за мной.

Конечно, я совсем этого не хотел, но у меня не было выбора. Слишком уж в этом месте много оружия, слишком много полицейских, а я вовсе не хочу быть для них мишенью. Особенно сегодня.

И я звоню в офис Джереми, и попадаю на Эйси, заведующей его расписанием. Это она отменила мой прошлый визит к Джереми. Сейчас она говорит мне, что встретиться с ним невозможно, так как сегодня очень важный день в Палате Представителей. Премьер-министр Тереза Мэй собирается сделать серьёзное заявление и, разумеется, Джереми находится там, чтобы высказать мнение оппозиции. Все-все находятся сейчас в Палате и нет никакого смысла сидеть здесь и ждать. Тогда я отвечаю, что может нам встретиться попозже в этот день.

Эйси думает об этом, спорит со мной, но в конце концов соглашается. Она обещает поговорить с Джереми и он пусть решает. Но это займёт несколько часов, — добавляет она. Без проблем.

Я быстренько направляюсь к Палате Представителей, сопровождаемый служащим, которого я знаю. Знаете, всё-таки хорошо знать людей. Ни одна дверь не будет заперта, если Вы знакомы с нужными людьми.

Премьер-министр Тереза Мэй еще не выступает, и я читаю в официальном расписании, что Палат занята «Устными вопросами к Госсекретарю».

Член Парламента от Лейбористской партии Ллойд Рассел-Мойли, тот самый, что несколько недель назад выходил из Палаты с мышью в руках, сейчас задаёт вопрос министру:

— Каковы ваши дипломатические шаги в последнее время, которые Вы предприняли для того, чтобы укрепить долгосрочный мир между Израилем и Палестиной?

Что? Израильско-Палестинская история длится десятилетиями. Что заставляет этого учёного джентльмена задавать подобные вопросы уважаемому министру, особенно в это время и в этот час? Хороший вопрос. Каков ответ? А он прост:

Палестина — это состояние души.

Время идёт вперед и Палата заполняется людьми, и уже очень быстро все места заполнены. Как видно воздух наполнен предчувствием важности этого дня.

Вчера вечером Джереми Корбин впервые согласился поддержать требование провести второй референдум, известный, как Голосование Людей, или «Публичное Голосование», и это после предупреждения о том, что еще многие Члены Парламента будут либо бунтовать против него через голосование в Палате, или даже могут покинуть всем вместе Лейбористскую партию и присоединиться к Независимой группе, чьей основной платформой является призыв к «Людскому Голосованию». Логически предположить, что поддержка второго референдума будет означать, что члены Парламента от Лейбористской партии не будут иметь причины для выхода из партии и перехода в другую.

Тереза Мэй, которая тоже столкнулась с бунтом в своей партии, уже через несколько минут выступит со своим заявлением на тему «Выход из Европейского союза». Пойдёт ли она на уступки своим бунтарям, как это сделал Джереми Корвин со своими?

Очень скоро мы это увидим.

А вот и она. Тереза Мэй уже здесь и начинает свою речь, читая своё заявление, все девять его страниц. Что же она говорит? Главная суть её заявления состоит из семи слов:

«Это короткое, лимитированное продление к статье 50.»

Другими словами говоря, она хочет отложить развод ОК с ЕС, который был назначен на 29 Марта 2019 года.

Как и Джереми Корбин, Тереза Мэй уступает бунтарям.

О, а возможно она ведёт политическую игру. И, скорее всего Джереми Корбин тоже вёл политическую игру, пытаясь перехитрить тех, кто плёл интриги против него.

Тереза Мэй продолжает говорить, а Джереми Корбин скоро будет реагировать.

Как только она заканчивает говорить, Джереми Корбин поднимается, чтобы ответить от имени оппозиции. Как и Премьер-министр, он читает по приготовленным листкам. Ничто здесь не подлинно, всё идёт по сценарию.

Что же он говорит? А говорит он, что у «Лейбористов есть заслуживающий доверия план» по Брекситу, но его слова вызывают взрыв громкого смеха в Палате.

Всё больше членов Парламента начинают выступать, среди них шотландский Член Парламента Ян Блэкфорд, который даже не пытается быть вежливым. Он говорит: «Премьер-министр не годится для своей должности!»

Надо сказать, что они бывают тут совершенно безжалостными.

И тут выступает Мистер Спикер-Джон Беркоу. Этот человек заметно наслаждается каждой секундой. Он ревёт: П-Р-Е-М-Ь-Е-Р — М-И-Н-И-С-Т-Р!!!

После полуторачасового пребывания в Палате, я решил, что с меня хватит, и я ухожу. Спустившись вниз в галерею, я звоню Эйси, чтобы узнать что нового. Она очень любезно говорит со мной и говорит, что хотела бы приехать и поговорить со мной лично. Замечательно, не правда ли?

Она появляется через двадцать минут. Я спрашиваю у неё:

— Откуда Вы родом?

— Из Турции.

Насколько я помню, в сегодняшней Турции к журналистам относятся неважно. Но я ничего не говорю по этому поводу.

— Итак, что сказал Джереми?

Она отвечает, что сегодня встреча не может состояться, но она предлагает мне прислать электронное письмо. Таким образом, у неё будет какая-то запись, а она пришлёт мне ответ с новой датой. Тут же я пишу ей e-mail и читаю ей вслух своё сообщение. Ей это понравилось. Я нажимаю «отправить» на своём телефоне. И тут только понимаю, какую жуткую катастрофическую ошибку я совершаю. Это никогда не случалось со мной раньше, но ведь всегда может быть и первый раз для ошибок. Поскольку я торопился, я не обратил внимание с какого e-mail адреса я отправил Эйси сообщение. А послал я по ошибке с моего e-mail адреса в Еврейском Театре Нью Йорка. Таким образом я, кто должен быть упитанным Немецким христианином, в секунду сорвал с себя свою маску.

Я буду очень удивлён, если когда-либо получу приглашение на встречу с Дж.К. Как я понимаю, эта история закрыта.

Я слышу смех, и он звучит так, словно это орёл смеётся, но я его нигде вокруг не обнаруживаю. Странно.

Прощай, Лондон

Я выхожу на террасу, где дружественные члены Парламента обычно курят и пьют. Я закуриваю, отпиваю глоток Diet Coke, и расслабляюсь в этот Лондонский солнечный день. Какое прекрасное голубое небо, какая замечательная архитектура вокруг меня, какая спокойная река Темза.

Пока я сижу тут на террасе, меня одолевают различные видения, которые как бы соревнуются в том, чтобы найти место в клетках моей памяти, временами цепляясь одно за другое.

Постепенно последние пару дней превращаются в моей голове в смесь звуков и видений: вот Эдвард II, вот Тереза и Джереми смешиваются во что-то одно: Палата Общин превращается в Шекспировский Театр Глоб и наоборот. Как же похожи они друг на друга! Измены, переделы, бунты…

Сила политики и политики силы соперничают за верховенство, и всё это вертится в моей голове, да так, что хочется просто покинуть это место и этот город.

В самом конце «Эдварда II» Эдвард III помещает отрезанную голову дворянина Мортимера рядом с его покойным отцом, но почему-то в моём сознании это происходит в этот момент, в этом здании.

О, мне необходимо заиметь бутылку Шотландского виски и пачку Кубинских сигар. Но вместо этого в дверях террасы я вижу появившегося Айвана Луиса. Помните его? Это первый член Парламента, у которого я брал интервью в Объединенном Королевстве. Как бежит время! Это было в прошлом году в Манчестере. Тогда Айван отказался назвать Джереми Корбина антисемитом. Интересно, он и сейчас откажется? И я спрашиваю его антисемит ли Джереми Корбин?

— «Да» — звучит ответ.

— Но в прошлый раз Вы этого не сказали. Что-то изменило Ваше мнение?

— Да.

— Что же именно?

— «Ясность», — говорит мне Айван. С тех пор, как он уже какое-то время не в рядах Лейбористской партии, ему стало всё более ясно. — Морально более ясно, да.

И я ему говорю, что что-то изменилось и во мне. Когда мы впервые встретились, я думал, что вся проблема в антисемитизме Джереми Корбина. А теперь, после интервью со многими Британцами я пришёл к выводу, что дело не в Корбине, а в людях. Это они антисемиты независимо от того является ли Джереми им, или нет.

— Это очень-очень важно-то, что Вы увидели на улицах Объединённого Королевства. Это глубоко заботит меня.

И он прав.

Я брожу еще какое-то время по дворцу, который стал мне так знаком, и я знаю, что мне будет не хватать его и его людей.

Я приехал в Лондон шесть недель назад и я знаю, что пришло время идти дальше. Куда же мне дальше двигаться? Есть ли такое место, куда хотелось бы попасть после Лондона? Может ли любое другое место конкурировать с флюидами, энергией и интригами, которые предлагает Лондон?

Нет.

Но мне пора идти.

Я прощаюсь с дворцом и запрыгиваю в Убер и менее, чем за 90 минут он высаживает меня Кeнтербери.

Почему Кeнтербери? Я никогда там не был, но я люблю «Кентерберийские сказки», и именно поэтому я попросил шофёра отвезти меня туда. Просто так.

Уже через 25 секунд я крепко заскучал по Лондону. Но Лондон теперь позади вместе со своей борьбой по Брекситу, рядом антисемитов, Терезой, Джереми. Ах, да, я только что получил сообщение от Эйси, в котором онa извещает меня, что Джереми меня не примет.

Адью, Лондон. Прощай любовь. Привет Кeнтербери!

(продолжение следует)